«Дорогой папочка! Пишу я вам это письмо во время моей болезни когда думала, что я умру и пишу из-за того что я жду смерть, а потому что она приходит сама неожиданно и очень тихо. В моей смерти прошу никого нивинить. (В тексте ничего не правим. — А. А., Д. Г.) Сознаться по совести виновата я сома, так-как нивсегда слушалась маму. Дорогой папочка я знаю, что вам тяжело будет слышать о моей смерти да и мне-то помирать больно нехотелось но ничего не поделаешь раз судьба такая. Я знаю, что трудно вам будет понять мою болезнь так я о ней пишу вам ниже. Сильно старалась поддержать меня мамочка и поддерживала всем чем могла и что было. Она даже для меня отрывала и от себя и ото всех понемногу но так-как было очень трудно поддержать пришлось поэтому мне помереть. Папочка болела я в апреле, когда на улице было так хорошо и я плакала, что мне хотелось гулять, а я немогла встать с кровати так спасибо дорогой мамочки она меня одела и вынесла на руках во двор на солнышко погулять. Дорогой папочка вы сильно не расстраивайтесь ведь и мне то умирать больно нехотелось потому-что скоро лето да и жизнь цветет впереди. Пишу я вам это письмо и сома плачу, но сильно боюсь расстраиваться так-как руки и ноги начинает сводить судорога, а ведь как не заплакать, жить больно хочется... Я сильно старалась, что-нибудь поделать что б не приходить в забытье но нет на это никакого желания лежу и каждый день жду вас, а когда забудусь то вы мне начинаете казаться. Я уже стараюсь ничего не думать, но мысли не выходят из головы. Ну дорогой папочка очень не расстраивайтесь и к словам моей смерти прошу отнестись похладнокровнее. Очень я благодарна одной только мамочке да сестренкам с братишкой за всю их заботу и уход за мной, а особенно мамочки, которой я не могла высказать словами свою благодарность, спасибо большое ей, ведь она меня поддерживала всем чем могла».

Дорогой Даниил Александрович!
Стал я разбирать свои бумаги и записи, полученные и в школьном музее. И оказывается! Семья Богдановых состояла из 8 девочек и мальчика. И семеро из девочек (одна за одной) умерли, осталась единственная (Оля? Она писала для музея). И погибая, пишут — Таня письмо отцу на фронт, вторая девочка — поэму «Папа»...
Ну, Вы чувствуете — это семья, которую для Вашей главы надо бы близко-близко узнать. Через эту Олю (?) и все, что есть. Это как бы зеркальное отражение другой Тани (Савичевой) — там умирали старшие, а здесь — дети, один за одним, а мать жила дальше, отец — на фронте, потом вернулся…
…И оба умерли — «от сердца».

Человек несчастен и оттого, что сам себя не знает. И потому вдруг враг себе — как в блокаду. Или каратели. Себе — человеку. И оттого, что обнаруживаете в себе состояния, которые потом забыть не дано, а жить с памятью о них и тревожно, и не хочется.
…С некоторых пор выносится спор: а как о войне писать сегодня? После той великолепной литературы исповедальной, которая и сейчас рождает шедевры.
Но есть работа, которую через 50 лет за нас не сделают ни будущие Толстые и Достоевские. Обнаружили, что и через 30 лет народ знает о войне что-то такое, чего литература не касалась...